Из новосибирских киосков исчезают пиво и сигареты, теперь на их месте готовят еду и выдают деньги


29 Октября 2012

shaurma.jpg

Торгующие сигаретами и жвачкой киоски (они же ларьки) 20 лет назад были первыми агентами потребительского общества; теперь они на глазах становятся историей и исчезают с улиц десятками как нерентабельные. На сегодня новосибирскому справочнику 2ГИС известно 1247 киосков, торгующих всевозможным товаром: от религиозной атрибутики до мороженого. Если киоски мороженого или печати выглядят довольно стабильным рынком, прирастающим на десяток точек в год (сейчас в Новосибирске — 400 киосков мороженого и 377 киосков печати), то рынок сигаретно-жвачных ларьков переживает кризис.

С 1 июля 2012 года вступил в силу федеральный закон, запрещающий продажу пива в ларьках на остановках транспорта. С 1 января 2013 года вступает в силу запрет на торговлю пивом в любых киосках. По оценкам киоскеров, на пиво приходится 30–50 % продаж; без него поток покупателей уменьшается, соответственно падают и продажи прочих товаров.

Добивающего удара киоскеры ждут от планируемого запрета на продажу сигарет в торговых точках площадью менее 50 кв. м.

По словам Михаила Епишкина, координатора «Коалиции киоскеров», представляющего ЗАО «Эмлок», бизнес в этой области — сетевой (1–2 киоска не окупят себя), основная масса киоскеров — собственники, владеющие мини-сетями от 5 киосков. Крупнейшая (106 киосков) в Новосибирске сеть «Авеню» после запрета на торговлю пивом на остановках была продана, оставив без работы 300 человек; новый владелец сдает ее киоски по отдельности в аренду. Крупнейшая на сегодня (по оценкам господина Епишкина) сеть «Дилижанс», по словам ее представителя Натальи Кошелевой, после запрета на продажу пива на остановках лишилась 20–30 % киосков.

«В остальных падает выручка, они перешли с круглосуточного режима на дневной, — говорит госпожа Кошелева. — Зарплата падает — и люди увольняются. Людям с периферии неудобно работать в дневном режиме. У нас есть, например, матери-одиночки, которые ездят из районов области — 2–3 часа с пересадкой». По свидетельству координаторов «Коалиции киоскеров», сокращение рабочих мест, рабочего дня и зарплат происходит и в других фирмах. «Я вижу здесь лоббирование интересов крупных сетей под предлогом оздоровления населения», — комментирует Наталия Кошелева.

Киоскеры надеются, что им удастся отстоять сигареты и заменить потерянное пиво, расширяя ассортимент фастфудом, мороженым, консервами и пр.

Госпожа Кошелева поясняет, что попытка собственника переориентировать свой киоск в новом направлении обычно малоэффективна: ему приходится конкурировать со специализированными сетями. Михаил Епишкин настроен чуть оптимистичнее: «Киоск с его низкими издержками может работать в любой нише. Главный вопрос — ожидания покупателя: он привык высматривать киоск, когда ему нужна, например, жвачка, но не привык искать в киоске, скажем, бытовую химию. А между тем бытовую химию, как и детские товары или средства личной гигиены, можно продавать в киосках. Но пока покупатель привыкнет и возникнет устойчивый спрос, пройдет полгода работы в минус, что могут позволить себе не все».

Киоскеры, не готовые нащупывать новые ниши, продают или сдают свои точки в аренду. На их месте открываются ларьки с фруктами и овощами или цветами, фастфуд (блины, хот-доги, шаурма и т.д.), павильоны, предоставляющие услуги по малому кредитованию или мелкому ремонту, и т.д. Так, на площади Ленина на месте остановочных павильонов сети «Авеню» открылись павильоны с банкоматами Сбербанка — как пояснили в пресс-службе Сбербанка, отдельные павильоны служат, прежде всего, возможности круглосуточного доступа к счету. Среди тех, кто взял в аренду засохшие без пива точки, — быстро растущая сеть восточного стрит-фуда «Дядя Дёнер», переоборудовавшая под готовку шаурмы 9 бывших павильонов «Авеню».

Руководитель и совладелец «Дяди Дёнера» Антон Лыков считает, что на руинах ларечного бизнеса может вырасти цветущая отрасль «быстрой» уличной еды: «Ведь сейчас нельзя просто взять и поставить киоск, где хочешь.

Поэтому освободившиеся павильоны и земля — отличная возможность развивать стрит-фуд. А спрос на стрит-фуд растет. Надо мной смеялись, когда я начинал заниматься шаурмой, а потом люди поняли, что ее безопасно есть, и теперь ее покупает не только молодежь, а буквально все — время от времени. Но, с другой стороны, ничего хорошего в этой истории с киосками нет. Мне как бизнесмену — хорошо. А как представителю общества — жалко тех, кто из-за этого запрета остается на улице. Я не понимаю, зачем запрещать бизнес, на который есть спрос. Со стрит-фудом то же самое — заниматься этим очень страшно. Нет никаких гарантий, что завтра все это не запретят, и ты инвестируешь на свой страх и риск».

Пресс-служба мэрии не смогла в срок подготовить ответ на вопрос, какова позиция и долгосрочная стратегия городских властей в отношении киосков и павильонов на улицах. Сами киоскеры тем временем склонны считать, что время их бизнеса прошло.

«Кооперативные ларьки появились в начале 90-х. Сразу повсюду: возле каждой станции метро, вдоль Вокзальной магистрали, — вспоминает диджей Александр Чусовитин, специалист по ностальгическим программам и вечеринкам. 

— Ларьки были хороши тем, что там можно было купить все на свете: видеокассеты, «Сникерсы», соки BB, сигареты, спиртное…

Помню водку в жестяных банках, «Амаретто» и характерную водку Black Death с черепом на этикетке — до сих пор не представляю, кто ее покупал…». Для поколения 90-х киоск был важнейшим социокультурным феноменом: изначально — источником большей части атрибутов счастливого детства (от жевательной резинки до китайских клонов «Барби» и прочих игрушек), позже — атрибутов взросления (продающихся поштучно сигарет и крепкого алкоголя); сейчас, чтобы покрыть такую широту интересов, торговому предприятию нужно быть моллом.

По оценке Михаила Епишкина, количество киосков достигло максимума и начало сокращаться под давлением властей в 2001 году.

Елена Полякова
Фото Стаса Соколова
Источник: News.ngs.ru


Возврат к списку